В четырех частях партитуры — «Зима», «Весна», «Лето» и «Осень», связанных непрерывным музыкальным развитием, развертывается поэтическое повествование о вечном круговороте в природе, смене холода и тепла, тьмы и света. Колорит музыки постепенно проясняется и теплеет, звуковые краски становятся более яркими и сочными. В первой части, рисующей скованную зимней стужей природу, преобладают холодные тембры деревянных духовых инструментов, короткие и острые мелодические обороты. Стремительные гаммообразные пассажи в кратком вступлении (отзвуки которых слышатся и в открывающем эту картину танце Зимы и ее спутников) образно передают грозные завывания снежной вьюги. С тонким звукоизобразительным мастерством написаны вариации Инея, Льда, Града и Снега. Так, «стеклянный» тембр челесты, сопровождающей легкую, грациозную тему второй вариации («Лед»), окрашивает ее в хрупкие прозрачные тона, стаккато гобоя с хроматическим подголоском кларнета в третьей вариации («Град») звучит остро и «колюче», а плавное движение последней вариации, напоминающее неторопливый вальс, создает впечатление мягко падающих и кружащихся в воздухе снежных хлопьев.
Заключительный раздел этой картины, в котором возвращаются некоторые элементы вступления, служит переходом к сравнительно небольшой второй части, «Весна» (в сценах выхода Весны с ее спутниками). Светлая лирическая тема, которую запевает кларнет, сопровождаемый пассажами арфы, в мягком бархатистом ре-бемоль мажоре, звучит как предвестница наступающего тепла и пробуждающейся жизни, воздух наполняется веселым щебетанием птиц.
Наступление Лета отмечено тональным сдвигом из завершающего вторую картину ля мажора в си-бемоль мажор и появлением новой ликующей темы
в сочном насыщенном звучании всех струнных (за исключением контрабасов) на фоне плавного полнозвучного колыхания остальной оркестровой массы. После изящного Вальса васильков и маков и обволакивающей теплом и негой Баркаролой (в которой снова появляется в несколько измененном виде тема наступающего Лета) картина завершается большой кодой, выражающей общую радость и веселье.
Заключительная картина балета «Осень. Вакханалия» носит, подобно симфоническим финалам Глазунова, суммирующий обобщающий характер. В ней принимают участие все времена года, объединяясь в общей стремительно-ликующей пляске. По музыке это такой же русский пляс с тяжеловесным «втаптыванием земли», как и финальный танец «Барышни-служанки», но еще более удалой и разгульный, проникнутый ощущением силы и полноты жизни. В среднем разделе возникают реминисценции из предыдущих частей (вариация «Град», тема Весны, сопровождаемая пением птиц, ритмически измененные обороты Вальса цветов) и несколько искусственно введенное Маленькое adagio, после чего общая пляска продолжается с нарастающей силой, обрываясь внезапным наступлением темноты. В мрачном звучании тромбонов проходит уныло однообразная тема Зимы, но Глазунов не оканчивает балет возвращением к началу (что было бы, по мнению Асафьева, логически оправданным), а создает симфонический апофеоз с проплывающими по ночному небу созвездиями (В. М. Красовская отмечает, что ни в одном из планов Петипа нет указаний на подобное завершение балета. Поэтому можно предположить, что идея апофеоза принадлежит самому композитору.), завершая балет победой света и тепла над мраком и холодом: в оркестре в контрапунктическом соединении звучат тема вакханалии, приобретающая величаво-торжественный характер, и тема весеннего расцвета, а в самых последних тактах канонически проводится тема Лета.
